Так ли безобидны прозвища и сокращения на самом деле?

Многим, вероятно, приходилось слышать, как родители (в основном мамы и бабушки) ласково обращаются к своим чадам: «лапочка», «заинька», «птенчик», «котёнок» и т.д.

Многим, вероятно, приходилось слышать, как родители (в основном мамы и бабушки) ласково обращаются к своим чадам: «лапочка», «заинька», «птенчик», «котёнок» и т.д. Подобные трогательные эпитеты, а также вошедшая в обычай манера использовать по отношению к детям так называемые «ласкательно-уменьшительные» и «сокращённые» формы имён («Димочка», «Серёжа», «Машуля» и т.п.), как правило, считаются едва ли не обязательными проявлениями материнской любви и не вызывают у окружающих ничего кроме умиления и восхищения. Напротив, родителей, называющих детей полными именами, например, «Александр» или «Евгения», порой упрекают в излишней строгости и даже холодности.

Но так ли безобидны и милы разного рода прозвища и сокращения на самом деле? Откуда они берутся и какое влияние оказывают на своих носителей?

С точки зрения культуры, все эти «зайки» и «котики», употребляемые по отношению к ребёнку, вроде бы вполне возможны. В традиционных обществах бытовали детские прозвища (а это именно прозвища, а не имена) и покруче. До совершеннолетия и обряда получения человеческого имени, дитё могли звать и «Зайцем» и «Мишкой» и «Шишкой». Поэтому можно предположить, что здесь мы имеем дело с отголосками традиции «детских имён». И тогда в употреблении каких бы то ни было животных эпитетов нет ничего страшного. Но не так всё просто. В старину сначала давалось временное прозвище, которое затем гармонично менялось на взрослое имя. Сегодня же всё получается наоборот. Сначала ребёнку дают постоянное имя, а потом «награждают» ещё и прозвищем. И с этой точки зрения, любое, даже самое ласковое прозвание ребёнка, выглядит уже не так безобидно, ибо нет никаких гарантий, что смысловые коды этого, по сути, второго имени, не войдут в противоречие с именем настоящим и не начнут перекраивать его судьбу.

Это же простое соображение относится и к сокращённым «вариантам» имён. Ведь Имя - это запечатленный в буквах сценарий. Вернее, набор сценариев. У каждого имени он свой по той простой причине, что разные имена состоят из разных букв. Поэтому, на самом деле, нет имён, производных от других, как не существует и имён «сокращённых». «Анастасия» и «Настя», «Саша» и «Александр», «Маша» и «Мария» и даже «Татьяна» и «Татиана» - это всё разные имена (!), имеющие разные значения, смысловые поля и формирующие у своих носителей разные характеры, типы мышления, наборы поведенческих сценариев и алгоритмов, способы взаимодействия с миром и выстраивания отношений с другими.

Единственным исключением здесь, пожалуй, являются уменьшительно-ласкательные имена. Их употребление, с точки зрения науки об Имени, с некоторыми оговорками, вполне допустимо. Они ведь именно «уменьшительные», то есть употребляя их мы кого-то уменьшаем. Так как ребёнок по факту является маленьким существом, то это вполне оправдано. Другое дело, когда «Димочкой» зовут уже подростка, а потом и взрослого человека. В этом уже есть что-то столь же противоестественное, как и в случае со «зверскими» прозвищами. Причём, противоестественное настолько, что волей не волей появляется вопрос – а почему вообще ребёнка или любого другого человека кто-то называет не его настоящим именем?

Ответить на него, мы сможем только поняв, что, называя чьё-то имя, мы не просто обращаемся к его носителю. Мы начинаем строить с ним определённое пространство отношений. И делаем мы это с конкретной целью, ибо пространство отношений – это ещё и пространство удовлетворения желаний, пространство реализации каких-то наших потребностей. И если мы кого-то именуем, то именуем его как того, с кем будем в этом пространстве решать свои задачи и реализовывать свои желания. Мы призываем именуемого стать участником этого процесса и говорим, что нам для этого удобно, чтобы он был тем, кем его делает то или иное имя. Например, «Котиком», «Димочкой» или «Шурой». То есть, по большому счёту, необходимо понимать, что тот, кто нас именует, в каком-то смысле заявляет о своих видах и желаниях относительно нас. А вот далее, мы либо соглашаемся с предложенной ролью, либо нет. Если нас как-то назвали и мы с этим согласились, то это означает, что мы приняли правила игры, признали свою зависимость, подчинённое положение (ведь тот, кто нас поименовал, тот и «создал») и продемонстрировали готовность забыть о себе и удовлетворить чужое желание. Если же нас называют тем именем, которым мы представились, значит, нас принимают и признают как личность, как индивидуальность, уважают наше самочувствие, самоощущение и т.д. В таком случае, пространство наших отношений будет пространством, где каждый в равной мере будет реализовывать и свои желания и помогать осуществлять желания другого.

В качестве иллюстрации того, как это происходит, приведём очень показательный случай из практики. Мужчина по имени «Евгений» является руководителем компании, все остальные сотрудницы которой – женщины. Коллектив живёт как «одна большая семья», поэтому все сотрудницы зовут начальника просто - «Женя». Однако при этом, между собой, частенько обсуждают руководителя и сетуют на то, что директор ведёт себя как «тряпка». А им-то нужен настоящий мужик, сильный руководитель, с которым дела по настоящему «пойдут в гору».

Что же происходит за всей этой обычной офисной жизнью? Мы уже говорили о том, что делает тот, кто называет нас каким-то именем – он в каком-то смысле, нас определяет. Именно это и делали сотрудницы со своим начальником. Они определяли его как Женю, то есть превращали в женщину (по смыслу «Женя» - это жена, то есть женщина). Поэтому он просто не мог проявлять свои мужские качества и качества руководителя мужчины. То есть, говоря языком психоанализа, подчинённые бессознательно «кастрировали» директора, а потом, когда он превращался в женщину, его обесценивали как руководителя. О чём это говорит? О бессознательной ненависти этих женщин к мужчинам вообще. Они соперничают с мужчиной, и делают всё, для того чтобы быть выше его, для того, чтобы одержать победу и иметь право на его обесценивание. Евгений для них становился Женей – женой – женщиной, и когда он начинал проявлять себя соответствующим образом (слабость, пассивность), они говорили – «какой же это руководитель, какой же это мужик, это тряпка!». Таким образом, именование может быть и способом выяснения отношений. Причём, как с тем, кого мы называем, так и с другим человеком, образ которого мы проецируем на именуемого. Поэтому сотрудницы не просто как-то обращались к начальнику. Они проецировали на него образ тех мужчин, с которыми хотели поквитаться (не случайно, большинство из этих женщин либо разведены, либо несчастливы в браке) и через уничижительное имя удовлетворяли своё желание.

Как и в описанном примере, некая мотивация у того, кто нас как-то называет, есть всегда. В любом случае, используя определённое имя, он что-то делает с нами. И мы на это что-то либо соглашаемся, либо нет. Тут всё зависит от выбора. После того, как мы его делаем, в пространстве отношений начинает разворачиваться определённая игра.

Если, например, человек представляется «Сашей», то он как бы говорит: «У меня есть большая потребность в любви. Люби меня, потому что сам я любить не способен. У меня на это нет сил. Я вообще не умею любить, так как меня недолюбили в детстве. Единственное на что я способен – потреблять твою любовь». А вот называя кого-то «Сашей», мы соглашаемся с тем, чтобы он нас «потреблял». Становимся для него «донорами любви».

Тот, кто именует себя «Саня», сообщает, что он сирота, которому не хватает отцовской любви. Он предлагает нам: «Будь моим отцом, усынови меня на время и дай то, чего не дал отец». Поэтому если мы кого-то называем «Саня», то автоматически «усыновляем» этого человека, становясь его отцом и беря за него ответственность на себя. Но это становится возможным только в том случае, если он согласился с этим именем. Если же человек скажет, что его зовут Александр, а не Саня, то мы должны понимать, что такая игра с ним не пройдёт.

Таким образом, у каждого пространства отношений есть свой закон, который определяется нашими именами. Согласитесь, большая разница будет между пространствами отношений «Василий – Александр», «Вася - Саша» или, допустим, «Котик - Зайка». В первом случае мы имеем дело с отношениями двух взрослых мужчин, во втором двух незрелых, инфантильных существ, которые только и будут заняты тем, что восполнять свои нехватки за счёт друг друга. Третий пример вообще должен рассматриваться либо ветеринаром, либо специалистом по зоопсихологии. Однако встречается такое сплошь и рядом именно среди людей.

Так на одной из консультаций женщина рассказывала о трудностях с любимым мужчиной. Она физически чувствовала себя плохо от того, что он постоянно называл её «кошечкой» и другими «ласковыми» эпитетами. Она чувствовала, что эти ярлыки начинают менять её поведение и заставляют её в этих отношениях вести себя не так, как бы ей хотелось. Она видела, что, называя её именем животного, мужчина ждёт от неё соответствующих – животных – проявлений. Но именно это ей и претило. Как только она заявила, что она женщина и человек, а не кошечка и не допустит такого обращения, мужчина вынужден был согласиться, и ей стало легче.

Очень важно отслеживать как мы сами называем себя и как нас называют другие, а также как мы сами называем других. Дело здесь не в этикете и не в нормах приличия. Причина необходимости соблюдения своего рода именной гигиены состоит в том, что любое искажение имени кого бы то ни было, приводит к появлению определённых проблем.

Особо щепетильно следует следить за тем, как окружающие и мы сами называем детей. Ведь от этого, во многом будет зависеть и то, как они станут именовать себя сами. А, называя себя, мы творим себя. Не случайно, в мифах (например, об Осирисе) часто Творец рождает себя, называя себя по имени, и только потом начинает творить других богов и мир.

«По имени и житие» - говорит народная мудрость. Поэтому как мы себя называем, так и живём. К сожалению, современный человек зачастую называет себя не своим именем, а именем, навязанным ему родителями, друзьями и т.д. По большому счёту, начиная с детства, мы только и делаем, что старательно отказываемся от своего нарока, смирившись с тем именным кодом, который нам кто-то навязал. Таким образом, мы признаём за этим «кем-то» право управлять своей судьбой и использовать нас в качестве инструмента удовлетворения его желаний.

Ситуация усугубляется ещё и тем, что немало пап и мам, а также учителей и воспитателей употребляют полные имена детей только в те моменты, когда отчитывают или попросту ругают их за что-то. То есть, волей не волей, у ребёнка закрепляется чёткая ассоциативная связь собственного имени с определённым неприятным эмоциональным переживанием. Поэтому в дальнейшем, вполне закономерно, он будет неосознанно избегать своего полного имени.

Например, если мальчика «Всеволода», родители и родственники постоянно называют «Севой», то со временем, он и сам начнёт представляться как «Сева». А это уже ни что иное, как неприятие собственного имени, а, значит, и своей судьбы и себя самого. То есть бессознательное ребёнка понимает, что если он будет оставаться Всеволодом, то ему будет плохо. Мир (а мир для него – это, прежде всего, родители) его как Всеволода не принимает, поэтому с этим именем ему в нём не выжить. Миру он интересен только как Сева и ребёнок становится Севой. Но ведь назван-то он иначе. И его настоящее имя – это свёрнутый текст судьбы, в котором говориться о том, для чего он пришёл на эту землю, каковы его задачи и уроки. Именно эти задачи ему необходимо выполнить, для того, чтобы жизнь его состоялась. А что же получается на деле?

«Сева» - это только малая часть «Всеволода». То есть, образно говоря, человек взял книгу своей судьбы и вырвал из неё большую половину. При этом он не просто лишил себя части собственной жизни. Он кардинально изменил её смысл. Ведь если имя «Всеволод» несёт значение «овладевающий знаниями о мире», то один из смысловых уровней прочтения имени «Сева» - «слуга». Это означает, что вместо того, чтобы овладевать знаниями и расти самому, преумножая силу своего рода и народа, наш мальчик будет всю жизнь прислуживать. Думаем, вы уже догадались кому. Правильно, тому, кто дал имя.

Не менее драматично оборачиваются, любые подобные переименования, когда Георгия превращают в Жору, Татьяну в Таню и т.д. И уж совсем плохо дело, когда ребёнка переделывают в котёнка.

Поэтому, дорогие родители, помните, что когда вы называете детей «Котик», «Зайка», «Женя», «Таня» и т.д., вы, отнюдь не проявляете нежность и любовь. В этот момент вы занимаетесь их перекодировкой, захватом их мира. Вы накладываете на ребёнка свой закон, для того чтобы полностью подчинить его себе. А достигается такое подчинение через одно очень неприятное явление. Дело в том, что замещение одного имени другим затрагивает и деформирует глубинный, фундаментальный слой внутреннего мира ребёнка – так называемый динамический образ тела.

Это понятие, используемое в глубинной психологии очень важно для более ясного понимания того, как тесна связь имени и человека и насколько сильно влияние имени на своего носителя. Поэтому, особенно не вдаваясь в научные термины, посмотрим, что же такое динамический образ тела и какую задачу он выполняет.

С определённой долей упрощения, динамический образ тела – это то, как мы себя воспринимаем. Это наш взгляд на себя со стороны. Динамическим же он назван потому, что складывается из трёх бессознательных образов: базового, функционального и эрогенного образа тела. Базовый образ позволяет нам идентифицировать своё тело, функциональный задаёт способность тела действовать, а эрогенный – получать удовольствие от совершаемых действий. Иначе говоря, мы как-то представляем себя в этом мире, как-то действуем и как-то получаем удовольствие. Например, мы идентифицируем своё тело как мужское, поэтому действуем как мужчина – вступаем с миром в активное созидательное взаимодействие и получаем удовольствие именно от процесса активного созидания.

Всё вместе это и составляет динамический образ тела, формируется который в детстве. А самое интересное заключается в том, что формирует этот образ не что иное, как имя. В нём, в свёрнутом виде содержится информация о том, что мы из себя представляем. И, значит, любое искажение имени приводит не только к деформации динамического образа, но и нашего образа в целом.

Судите сами, если с детства мы привыкаем к определённому именованию, то иначе себя потом просто не воспринимаем. Это имя формирует соответствующие модели поведения, а, главное, базовый образ тела, который после этого уже не меняется. То есть, если мальчика всегда и все звали Женя, то его бессознательное и будет воспринимать своё тело как женское. Следовательно, функционировать оно должно будет по женскому типу и удовлетворение получать как женщина. Но ведь физиологически этот мальчик относится к мужскому полу и в свидетельстве о рождении у него написано «Евгений». Такие вот несоответствия и приводят к тому, что человек теряет свою идентичность и испытывает серьёзные психологические проблемы. Практика, и не только наша, это подтверждает.

Так по наблюдениям французского психоаналитика Ф. Дольто: «недостаточно сформированная половая идентичность бывает у детей, носящих имена, которые могут использоваться как мужское и женское, или прозвища, позаимствованные у животных; они порождают хрупкий нарциссизм, а он в свою очередь способствует хрупкости формирующегося здорового бессознательного образа тела». В связи с этим, вполне объяснимо, почему большинство Евгениев, которых окружающие зовут Женями, приходя на консультации, признаются, что психологически не воспринимают себя мужчинами и вообще не понимают, кто они по полу. То же самое относится и к Сашам. Причём здесь «теряют» себя, в том числе, и женщины, особенно если их называют в честь мужчин. Так, в одном известном нам случае, отец назвал дочь Александрой в честь своего брата. Этим он сразу внёс определённое искажение, которое затем усилилось, потому что все обращались к девочке как к Саше. А ведь так могут звать не только девочку, но и мальчика. Неудивительно, поэтому, что, повзрослев, Саша столкнулась с проблемой половой самоидентификации.

Поэтому нужно со всей серьёзностью относиться к выбору имени, если хочется называть ребёнка коротким именем, то лучше сразу такое выбрать. Тем более что сейчас можно выбрать любое имя, ограничений в общем-то нет. Проявляйте здравомыслие при выборе имени, оно должно быть не только красивым, но и нести хороший смысл, ведь человек, которому даётся имя будет его постоянно слышать! опубликовано econet.ru

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление - мы вместе изменяем мир! © econet