Незнакомцы из будущего— почему мы прокрастинируем

Британский философ Дерек Парфит в своей книге «Причины и личности» поддержал строго редукционистское видение идентичности: ее не существует — по крайней мере, в том смысле, который мы обычно подразумеваем. Мы, люди, считает Парфит, не сложившиеся цельные идентичности, перемещающиеся во времени, но цепь следующих друг за другом «самостей», связанных, но различных. Поэтому не стоит строго судить мальчика, который начинает курить, хотя знает, что может пострадать от этой привычки десятилетия спустя: «Этот мальчик не идентифицирует себя с собой будущим, — пишет Парфит. — Его отношение к будущему себе в каком-то смысле похоже на его отношение к другим людям».

Мнение Парфита было спорным даже для философов. Зато психологи начали понимать, что с помощью такого подхода можно точно описать наше отношение к принятию решений: оказывается, что мы видим самих себя в будущем как незнакомцев. И хотя мы неизбежно разделим «их» судьбы, все же удел людей, которыми мы станем через десятилетие, четверть века или больше, нам неизвестен. Это препятствует нашей способности делать правильный выбор от их — то есть, конечно, от нашего — имени. О, эти яркие, блистательные «новогодние резолюции»! Если вы чувствуете себя полностью оправданными, нарушая их, — это потому, что вам кажется, что эти обещания давал кто-то другой.

«Это странное заблуждение, — говорит Хэл Хершфилд, доцент Стерновской школы бизнеса Нью-Йоркского университета. — Но на психологическом и эмоциональном уровне мы действительно считаем, что мы в будущем — это другой человек».

«На психологическом и эмоциональном уровне мы действительно считаем, что мы в будущем — это другой человек»

Хершфилд с коллегами изучили изменения в мозговой активности, возникавшие, когда люди воображали себе будущее или думали о себе в настоящем. Они размещены в двух областях — медиальной префронтальной зоне и передней части поясной извилины коры головного мозга. Эти зоны более активны, когда субъект думает о себе, чем когда он думает о ком-либо еще. Ученые выяснили, что активность была сильнее, когда участники эксперимента думали о себе сегодняшних, нежели о себе в будущем. Их будущая идентичность «чувствовала» себя кем-то другим. Когда они описывали себя в будущем, их нейронная активность была почти аналогична той, которая возникала, когда они описывали, скажем, Мэтта Деймона или Натали Портман. Те, чья мозговая активность менялась больше, когда они говорили о себе в будущем, с большей вероятностью предпочитали небольшие срочные кредиты, чем долгосрочные финансовые обязательства.

Эмили Пронин, психолог из Принстона, пришла к похожим выводам в своем исследовании. Пронин и ее команда сказали студентам колледжа, что они принимают участие в эксперименте на отвращение, в котором требуется выпить смесь из кетчупа и соевого соуса. Студентам объяснили, что чем больше они смогут выпить, тем большую пользу это принесет науке. Те студенты, которым сказали, что пить эту неприятную смесь придется в тот же день, согласились на две столовые ложки. Те же участники, которым предложили сделать это в будущем (в следующем семестре), и те, кому предложили определить количество смеси для других участвующих студентов, сошлись в среднем на половине чашки. Мы думаем о себе в будущем, говорит Пронин, как о других: в третьем лице.

Но если прокрастинация или безответственность могут происходить от слабой связи со своим будущим «я», то и усиление этой связи может быть эффективным средством. Это ровно та тактика, которую применяют некоторые исследователи. Анна Уилсон, психолог в Университете имени Уилфрида Лорье в Канаде, манипулировала восприятием времени, демонстрируя участникам графики, расчерченные под будущие события, такие как дедлайн для сдачи заданий, который казался либо очень близким, либо очень далеким. «Использование более длинных графиков заставляет людей больше беспокоиться о себе в будущем», — говорит Уилсон. Что, в свою очередь, побудило студентов закончить задания раньше и уберечь себя в конце семестра от ужаса строчить их в последнюю минуту.

«Если прокрастинация может происходить от слабой связи со своим будущим «я», то усиление этой связи может быть эффективным средством»

Хершфилд использовал более технологичный подход. Вдохновившись использованием картинок, которые побуждают к благотворительным пожертвованиям, он и его коллеги собрали участников эксперимента в комнате виртуальной реальности и попросили их посмотреть в зеркало. Испытуемые видели либо себя настоящих, либо состаренных с помощью компьютерной графики. Когда они вышли из комнаты, их спросили, как бы они потратили тысячу долларов на свою пенсию. Те, кому показывали состаренные изображения, были готовы положить на пенсионный счет в два раза больше, чем те, кто видел себя обычными.

Конечно, наше восприятие самих себя в будущем необязательно негативное: поскольку мы думаем о своем будущем как о чьем-то еще, наши собственные решения отражают то, как мы относимся к другим людям. Там, где курящий мальчик из эксперимента Парфита подвергает опасности здоровье себя в будущем, другие могут действовать иначе. «Дело в том, что мы постоянно идем на жертвы ради других, — говорит Хершфилд, — в отношениях, в браке». Хорошая новость насчет этого разграничения себя и себя в будущем — то, что это еще один повод попрактиковаться в доброте к другим. Одним из них можете быть вы сами.

источник:theoryandpractice.ru