Альфрид Лэнгле: Каждому человеку нужно общество, чтобы стать собой

Экология жизни. Психология:Сегодняшняя тема очень интересна, она фокусируется на столкновении индивидуального и общественного. Это большой вопрос...

ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО: ЕСТЕСТВЕННОЕ НАПРЯЖЕНИЕ

Сегодняшняя тема очень интересна, она фокусируется на столкновении индивидуального и общественного. Это большой вопрос для каждого человека: как я могу быть собой и одновременно жить в группе, в обществе.

Всегда существует некоторое естественное напряжение между индивидом и группой. У группы (например, у семьи, у компании, где я работаю, или у группы моих однокурсников) есть свои групповые интересы, которые иногда могут быть противоположны моим собственным. В то же время группе нужен каждый отдельный человек, чтобы быть группой. Группа устанавливает внутри себя правила, для того чтобы было возможным плодотворное сотрудничество, взаимодействие. И группе необходимо, чтобы индивид адаптировался к этим правилам и принимал их.

Но у каждого человека есть свои личные интересы, желания и потребности. При этом иногда человек также может использовать группу для того, чтобы развивать свою собственную экзистенцию.

В экзистенциальном анализе мы рассматриваем эти антиномии, это диалектическое противопоставление в контексте третьей фундаментальной мотивации, когда мы говорим о связанности, об отношениях одного человека с другими. Когда мы говорим о том, как важна возможность встречи с Ты. Потому что я не могу стать собой, не имея вокруг людей, которые видят меня, которых я интересую.

Каждому человеку нужно общество, чтобы стать собой. А общество нуждается в человеке, чтобы быть действительно функционирующим обществом.

Если группа не состоит из реальных людей, личностей, то мы называем ее массой, толпой, как это описывает, например, испанский социолог Хосе Ортега-и-Гассет. В толпе человек ведет себя так, как ведет себя толпа, у него уже нет своей собственной роли и позиции. В толпе, массе индивидуальность человека не может развиваться.

Однако что-то похожее может происходить и с отдельным человеком. Если у человека не развиваются его собственные структуры, то они как будто внутри него самого представляют массу, толпу. И тогда человек может стать антисоциальным.

У антисоциального расстройства есть предшествующие ему причины, своя история развития.

Нам всем в той или иной мере знакомо асоциальное поведение, и мы по-своему это проживаем. Например, когда я что-то забираю у другого, занимаю место другого на парковке, когда я покупаю билет вне очереди, когда я покупаю лучший продукт в магазине, не считаясь с другими. Это эгоизм…

Быть асоциальным означает быть эгоистичным и думать только о себе. Мне интересно, есть ли здесь кто-нибудь, кто никогда не был эгоистичным? Это очень естественно для человека, и иногда все мы бываем эгоистичными. В этот момент мы не учитываем другого и его права. То есть, мы тогда не очень ценим общество. Это может происходить из-за того, что у нас есть свои потребности, тревоги, ощущение небезопасности.

Мы не всегда находимся в правильном настроении открытости и справедливого отношения ко всем. При этом в других ситуациях мы можем быть очень справедливыми и справедливо обходиться с другими — в семье, на работе, в обществе.

Когда для меня возможно вести себя справедливо, социально правильно? Это всегда происходит в тех ситуациях, когда я чувствую себя более-менее спокойно и расслабленно. Когда на меня не давят напряжение, сильная тревога, когда я пребываю во внутреннем покое. Тогда для меня сравнительно легко быть мирным и справедливым по отношению к другим.

Речь не о том, что я в этот момент физически здоров, богат или имею прекрасные отношения. Виктор Франкл описывает, что даже в концлагерях были люди, которые вели себя справедливо, потому что они каким-то образом находили внутренний мир и внутренний баланс. Но это означает, что у меня есть внутренняя сила, что я нахожусь в согласии с собой. Когда мое внутреннее отношение сбалансировано, тогда я могу и по отношению к другим демонстрировать сбалансированное поведение. Это естественная основа такого поведения.

И когда мы сейчас будем описывать антисоциальное личностное расстройство, мы обнаружим, что именно этого здесь не хватает.

АСОЦИАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Давайте вернемся к себе самим. Я хочу перекинуть мостик между нашим опытом и пониманием этого личностного расстройства. Всем нам в какой-то степени знакомы те черты, которые отличают это расстройство.

Иногда мы ведем себя эгоистично, асоциально — и даже хуже: мы можем не следовать правилам и законам. Например, некоторые люди постоянно превышают скорость, водя машину, паркуются в неположенном месте, как бы посылая сигнал: «Правила дорожного движения для меня не имеют ценности». Мы называем такое поведение аномичным. Это греческое слово, означающее «несоблюдение закона» (греч. «номос» — закон).

Этот термин использовал французский социолог Эмиль Дюркгейм, чтобы описать феномен, когда люди поодиночке и в группах вели себя противозаконно. Он описывал, как аномичное поведение, например, коррупция, нарушает нормальное функционирование общества. Такое поведение группы может привести даже к экономическому кризису или привести отдельных людей к суициду.

Сначала социологи думали, что аномичное поведение имеет корни в социальном неравенстве, то есть, происходит из-за напряжения между разными социальными слоями: отдельные люди начинают «мстить» за социальную несправедливость. Но позже выяснилось, что социальная несправедливость в действительности не объясняет аномичного поведения.

В результате социологи пришли к тому, что стали описывать индивидуально-психические причины аномичного поведения: оно имеет место в тех случаях, когда у человека не развились структуры Супер-Эго. То есть, это относится к проблемам социализации, воспитания, травматизации и так далее.

Таким образом, социологи описывают проблему извне, а психологи — изнутри, трактуя этот феномен как проблему недостаточной развитости характера в аспекте способности воспринимать ценности и отношения к ценностям.

Получается, что тема асоциального и аномичного поведения — это тема психологии. Это тема формирования эго — и поэтому это законная тема психотерапии.

Это постоянно прогрессирующий процесс: начинается все с минимальных отклонений в поведении, например, маленькой лжи, проявления неуважения к другому человеку, недостаточного соотнесения с другим (например, использования своего преимущества в отношении других), то есть, с более привычных моделей поведения, свойственных всем людям и даже маленьким детям (ведь мы не совершенны), но это может вылиться — что уже гораздо более серьезно — в предательство других людей, неверность, несдержанные обещания, несоблюдение правил и законов, вплоть до совершения преступлений.

У всех нас есть такие черты. Но если они вырастают, стимулируются, то могут привести нас к таким поступкам. Таким образом, мы с вами отчасти можем понять, что происходит в случае антисоциального расстройства, потому что нам всем знаком соблазн в чем-то не следовать правилам и законам, скрепляющим общество.

Но в сравнении с нормальным поведением антисоциальное личностное расстройство все-таки гораздо более тяжелое. Мы можем почувствовать эмпатию до определенного уровня, но полностью вчувствоваться в это расстройство мы не можем. Мы можем понять умом, но нам сложно почувствовать, что на самом деле чувствуют эти люди. Поэтому мы отличаем асоциальное, аномичное поведение, которое является более-менее нормальным, от настоящего антисоциального расстройства.

НАРУШЕНИЕ АДАПТАЦИИ

Антисоциальное расстройство характеризуется неспособностью к адаптации. Что это значит — способность к адаптации? Это что-то, что у нас у всех есть и что нам нужно, чтобы выживать. Как человеческие существа, мы приспосабливаемся к климату, в котором мы живем, — например, надеваем куртку, когда на улице холодно.

То же самое происходит в отношении социальной адаптации: мы приспосабливаемся к группе, в которой мы живем. Это означает, что мы принимаем правила, которые в ней есть, усваиваем их и следуем им.

У адаптации к холоду и адаптации к группе одинаковые закономерности и принципы, общая установка — готовность отодвинуть свои собственные желания и потребности и принять законы и правила, будь то природы или общества. Обычно мы это делаем почти автоматически, иногда — сознательно принимая решения. И так мы привыкаем к этому.

Привыкание — это всегда адаптация к ситуации. Когда привыкание, приспособление, адаптация слишком сильны, тогда мы теряем свое внутреннее равновесие, потому что тогда мы только приспосабливаемся в своем поведении, мы становимся людьми, которые следуют только за другими, теряя себя. Мы следуем тенденциям и моде, как люди толпы, и теряем свою личность, свое внутреннее Я. Так происходит, если приспособление слишком сильно выражено. Это не то же самое, что следование правилам и законам.

Послушание — это признание авторитета. Ребенок слушается, потому что он признает авторитет взрослого. Мы слушаемся, следуем законам и правилам государства, потому что мы признаем их важность и значимость. В этом смысле адаптация как следование правилам — это личностная, персональная адаптация, происходящая в результате моего сознательного решения.

Я свободно принимаю решение следовать правилам и законам. Человек с антисоциальным личностным расстройством не в состоянии следовать правилам и законам.

ЧТО ТАКОЕ АНТИСОЦИАЛЬНОЕ ЛИЧНОСТНОЕ РАССТРОЙСТВО?

После этих предварительных описаний, которые были призваны построить мостик между нашим собственным опытом и антисоциальным личностным расстройством, я хотел бы описать само это расстройство, воссоздать его картину.

Антисоциальное поведение — то же самое, что диссоциальное поведение. В Европе сейчас предпочитают второй термин, потому что он не столь обесценивающий. Странным образом, в Северной Америке продолжают использовать первый термин, хотя он не вполне точно описывает феномен.

Понятие «антисоциальное поведение» предполагает, что человек ставит себя в оппозицию обществу, действует против общества, тогда как понятие «диссоциальное поведение» описывает не эффект противостояния обществу, а скорее отсутствие связанности с обществом, и в этом смысле это более психологическое описание.

Человек с антисоциальным или диссоциальным личностным расстройством находится не в соотнесении с окружающим миром. Это, в общем-то, человек глобально одинокий в этом мире. У него нет с ним связи. И причина — в его персональной неспособности. Это не от того, что он не хочет быть связанным с другими — а от того, что не может. Это гораздо больше, чем просто быть асоциальным. Это глубокое страдание. Это страдание от того, что у человека нет способностей к социальному поведению.

Это так тяжело и сложно — быть изолированным, одиноким. Настолько, что человеку это невозможно вынести. И человек поэтому начинает реагировать таким образом, чтобы сделать это переносимым. Но, к сожалению, за счет других. У этого человека нет достаточно ресурсов в себе — и тогда он использует другого для какой-то стабилизации, для восполнения своей нужды. Он эмоционально глух, он не может испытывать эмпатию, не переживает эмоциональной связи, включенности, он безразличен. У этого расстройства есть определенные общие черты с тем, что Фрейд описывал как «очаровательное безразличие» истерической личности.

Они живут безразлично, и кажется, что не страдают. Хотя если бы они чувствовали себя, они переживали бы огромное страдание. То есть их психодинамические реакции, их поведение помогают им не так сильно страдать. В этом безразличии они испытывают нехватку удовольствия, удовлетворения, радости, позитивных реакций. В их обычной жизни они не переживают по-настоящему наслаждение, радость. За этим находится большая боль. Боль переживания себя неценным, не связанным с другими, с миром. Глубокое чувство того, что «я никому не нужен», «никто меня не видит», «никто меня не любит», «я ничего не стою, потому что моя жизнь бессмысленна».

Во встрече с этой пустотой, с этой болью они начинают выстраивать целую систему ожиданий. Они чувствуют себя пустыми, неценными, ненужными — и это непереносимо. И поэтому они начинают конструировать потребности, желания, цели, за которыми они следуют с чувством, что у них есть полное право это делать. Они не встроены в общество, не переживают, что они кому-то нужны, — и поэтому они могут себе позволить что угодно.

Эта система желаний и целей делает их гиперактивными — в том смысле, что у них уже больше нет над собой контроля. Потому что эти желания, цели и потребности замещают то место, которое у здорового человека занимает Я, его персональное решение. Какой бы импульс ни поднимался во мне — я за ним последую, потому что ничто меня не останавливает. Нет никаких ценностей, которые бы говорили мне: «не делай этого», нет никаких внешних и внутренних структур, которые бы меня удерживали.

Совершение преступлений становится попыткой самопомощи. Эти люди никого не принимают во внимание и могут идти по головам в отношениях с другими людьми, быть жестокими по отношению к животным, к природе, даже по отношению к самим себе.

Они легко раздражительны, и даже маленькое воздействие может запустить сильную реакцию.

Это показывает серьезную нехватку у них внутренних структур. Из-за неспособности обработать информацию на персональном уровне у этих людей не развиваются структуры Супер-Эго, нет доступа к морали, совести, нет персонального чувства в отношении того, что правильно, а что неправильно. У них нет чувства вины, нет переживания ответственности. Это такой ни с чем не соотносящийся, не знающий совести активизм. Такой человек ведет себя так, как будто он один в мире.

Когда такой человек находится в группе или живет в семье, это очень трудно для группы и семьи. Они ничего не уважают, с ними даже невозможно говорить, потому что они не понимают, что ты, собственно говоря, имеешь в виду, потому что у них нет структур для этого. И это делает людей вокруг них такими беспомощными. И я должен сказать, что, к сожалению, нет практически никакой надежды, что семья или группа может поменять их поведение.

ЧЕРТЫ ЛЮДЕЙ С АНТИСОЦИАЛЬНЫМ РАССТРОЙСТВОМ

Как себя ведет такой человек? У полной картины этого расстройства есть 7 специфических черт, которые описываются в МКБ-10: у большинства людей с антисоциальным личностным расстройством будет неполный, частичный набор этих черт. Но если есть хотя бы 2 или 3 черты, то это уже тяжело. Для полной и уверенной диагностики должно наблюдаться хотя бы 5 из этих черт.

1) Эмоциональная индифферентность, безразличие — основной, центральный симптом. Такие люди эмоционально не включены, не могут воспринимать чувства другого и разделять их. Они страдают от недостатка эмпатии.

Нам знаком этот недостаток эмпатии по другим личностным расстройствам: все экстравертные личностные расстройства, например, нарциссическое, связаны с недостатком эмпатии.

Антисоциальное личностное расстройство также принадлежит к группе экстравертных личностных расстройств. Но в случае антисоциального расстройства недостаток эмпатии даже более сильный. Их ничего не трогает.

Нарциссов трогает, по крайней мере, критика: их реакция на критику обычно чрезмерна. Но это по-своему понятно, критика может быть чувствительной. А антисоциальную личность вы можете критиковать, но для него это вообще не имеет значения. Когда их приговаривают к 5 годам тюрьмы, они это принимают.

В их жизни вообще ничего не важно. Какая же эта жизнь? Как можно жить такую жизнь, когда ничего не трогает, ничего не имеет значения?

2) С эмоциональным безразличием сочетается постоянный недостаток ответственности. Причем значительный, заметный недостаток. Ответственность означает, что я чувствую связанность с ценностью, с человеком, с задачей. Если у меня есть эмоциональная связь — тогда я чувствую ответственность. Но если связи нет, откуда тогда взяться ответственности? Это очень логичное следствие.

3) Игнорирование социальных норм и обязанностей — еще одна черта, связанная с двумя предыдущими.

4) Следующий признак — неспособность к постоянству в отношениях. Когда ничего не имеет значения, я не только не чувствую ответственности, я тогда еще и не могу удерживаться в постоянных отношениях. Ведь то, что вносит постоянство в отношения, — это глубокое чувство, которое нас связывает.

5) Еще один пункт — неспособность перерабатывать информацию и нетерпимость к фрустрации. Очень быстро запускается агрессивное и даже насильственное поведение. Если случается что-то, что такому человеку не нравится, он реагирует неадекватно сильно — потому что у него есть чувство, что у него есть на это право. Может быть, это тот момент, который больше всего запускает их поведение.

Фрустрация, неудовлетворенность оказывает на этого человека примерно такой же эффект, как критика и обесценивание — на человека с нарциссическим личностным расстройством. Неудовлетворенность потребностей делает их агрессивными и жестокими — и в погоне за удовлетворением они могут совершать преступные действия.

6) Такие люди не испытывают чувство вины. Они не могут вынести этого чувства даже из опыта наказания. Когда мы наказываем ребенка и взрослого человека, мы можем ожидать изменения поведения, по меньшей мере, возникновения тревоги, страха повторить. Или, если какие-то поступки будут повторяться, человек будет их скрывать.

Но людей с антисоциальным личностным расстройством можно наказывать — но это для них ничего не будет значить. У них нет структур, чтобы обработать это наказание и что-то из этого вынести. Они никогда не чувствуют себя виноватыми, но при этом постоянно упрекают и винят других. Они рационализируют свое собственное поведение, и через это объясняют, почему они так действовали.

Поэтому, по сути, с ними невозможно разговаривать. Они искажают то, что вы говорите. интерпретируют все по-своему. Мы не можем до них добраться. Они постоянно проецируют вовне то, что на самом деле — их собственная вина. И это очень фрустрирует в разговоре (я даже не назову это диалогом).

7) Эти люди не чувствуют себя легко, расслабленно. Поэтому они подвержены постоянной раздражительности.

СЛУЧАИ ИЗ ПРАКТИКИ

Можно было бы подумать, что эта картина больше коррелирует с низкими социальными стратами — с маргинальными слоями общества, с преступными кругами. Но поскольку это именно личностное расстройство, то мы обнаруживаем его на всех социальных уровнях, даже среди топ-менеджеров (а, может быть, даже в особенности среди топ-менеджеров). Таких людей много в политике.

Существуют и другие примеры. Например, один мой пациент, 16-летний молодой человек. Ему было скучно, он не знал, чем заняться. Идя по улице, он увидел ряд припаркованных машин, увидел на тротуаре гвоздь, взял гвоздь и прошелся им по всему ряду машин на протяжении около 500 метров. Когда его спросили: «Почему ты так сделал?», он объяснил, что он не знает и что это было забавно. А потом было еще забавнее вернуться и посмотреть, как люди об этом говорят. Наблюдать их гнев и обсуждать с ними то, что произошло. Разве я сделал что-то неправильно? — так он считал. Он даже демонстрировал эмпатию к пострадавшим от его действий людям.

Еще один пример из практики моего коллеги, социального работника. Он работал с одним клиентом более 8 лет. Когда клиент снова совершил преступное действие, и его преследовала полиция, он пришел к своему социальному работнику и сказал: «Мы можем с вами вместе выпить чашечку горячего шоколада?». И ни слова не обронил о своем преступлении и о том, что его вот-вот арестует полиция.

Когда он снова был в тюрьме, социальный работник навестил его и спросил: «Почему же ты мне ничего не сказал? Может быть, я мог бы помочь». И тот человек ответил: «А мне было все равно, арестуют меня или нет. Мне хотелось выпить с вами горячего шоколада».

Это очень точно и ярко описывает невозможное одиночество этих людей.

Еще один пример: человек убил пятерых других человек. Как это произошло? Его друг купил ружье, и этот человек попросил показать ему его. Он восхитился: «Какое замечательное ружье, у меня никогда такого не было!». Стояло лето, за окном на улице на автобусной остановке были люди. Человек начал целиться в открытое окно и выстрелил. А почему нет? Хорошее же оружие…

Он увидел, как один человек падает. Его это по-своему шокировало, затронуло. Он оставил ружье в комнате, выбежал на улицу. Вокруг пострадавшего человека уже собралось много людей. Он продрался сквозь толпу примерно тогда же, когда приехала скорая, закричал: «Этого человека застрелили!» Люди вокруг осекали его и говорили: «Нет, у него сердечный приступ». Пришел врач и сказал: «У этого человека инфаркт».

Тогда он, разозленный, фрустрированный, развернулся, вернулся в квартиру, снова взял ружье и застрелил еще троих человек. Затем появилась целая бригада полицейских, они окружили дом, зашли внутрь. Человек спокойно сказал: «Вот ружье, вот я. Какая проблема? Заберите меня».

Это такой уровень эмоциональной глухости, эмоционального отупения, который трудно себе представить. И поэтому больше всего людей с таким расстройством мы обнаруживаем в тюрьмах. Интересно, что многие из этих людей хотят оставаться в тюрьме. Они там чувствуют себя защищенными, в безопасной, стабильной среде. Многие из них совершают преступления повторно и возвращаются в тюрьму.

ПРИЧИНЫ РАЗВИТИЯ АНТИСОЦИАЛЬНОГО РАССТРОЙСТВА

Как развивается такое расстройство? Главная причина — это травматический опыт отношений, переживание того, что тебя предали. Такие люди растут в фальшивых, неискренних отношениях. Родители ведут себя так, как будто они любят детей и заботятся о них, но на самом деле они этого не испытывают. Дети верят родителям, но вновь и вновь переживают себя обманутыми.

Например, один мальчик учился в школе-интернате, где ему очень не нравилось, и он просил маму забрать его оттуда. Но его мама сказала ему: «Если у тебя будут хорошие оценки, я тебя заберу». Он приложил все усилия и добился хороших оценок, но через год мама его не забрала. Вместо этого она сказала: «Хорошо, чтобы компенсировать это, мы поедем в большое

путешествие вместе». В это время у мальчика еще были чувства, и он очень ждал и надеялся, что это обещание будет выполнено. Но у мамы просто не нашлось для него времени. И снова и снова он чувствовал себя обманутым и преданным. И так он вырос с чувством, что в этом мире нет ничего, кроме лжи, фальши и предательства. Нет настоящих встреч — есть только постоянный обман.

В таком случае дети учатся так же себя вести в этом мире. Став взрослыми, они усвоили, что нет никаких правил, нет ничего, что важно и ценно. Абсолютно любое поведение является нормальным.

И, конечно, они не могут развить внутренние структуры, поскольку они не чувствуют себя увиденными и поэтому не могут увидеть себя. У них не происходит самоидентификация, не возникает картина себя, и они не могут интериоризировать правила общества. Они не находятся в контакте с собой, который мог бы позволить им слышать свою совесть. Они не ожидают, что люди будут к ним справедливы, поэтому они не научаются видеть, что справедливо.

У них не развивается мораль и совесть. У них нет переживаний ценностей. У них не развивается чувство скромности и стыдливости. Им не страшно потерять лицо, они не чувствуют этого, поэтому не боятся его потерять. У них внутри нет корней, якоря, которые могли бы привести их к уважению общества.

То есть, из своего опыта отсутствия заботы, честных и доверительных отношений они вынесли чувство потерянности в обществе.

И тогда они начинают демонстрировать поведение, которое помогает им снижать внутреннее напряжение. Они ищут, каким образом они могут внести себя в жизненный контекст, и находят это в том, чтобы следовать своим импульсам, удовольствиям — потому что для них это единственная связь с миром.

Потому все остальные способности у них атрофированы. Они следуют за своей собственной справедливостью.

ТЕРАПИЯ ПАЦИЕНТОВ С АНТИСОЦИАЛЬНЫМ РАССТРОЙСТВОМ

Терапия пациентов с таким расстройством будет иметь два направления работы:

1) родительство,

2) контекстуализация.

Родительство означает твердость и встречу. Необходимо, чтобы терапевт или социальный работник был прочно укоренен в себе, мог бы противостоять своим импульсам, действуя спокойно, твердо, не реагируя психодинамически.

Контекстуализация означает стабильную среду. Для многих таких людей тюрьма — единственная стабильная и предсказуемая среда.

Есть, конечно, специальные социальные институты во многих странах, где люди могут проходить лечение (они должны там пребывать по крайней мере в течение 4 лет), где они получают работу, получают задачи и могут пережить свою нужность.

Наиболее полезное, помогающее воздействие для этих людей в течение первых 10 лет терапии — это переживание своей нужности.

И только потом мы можем начинать работать с их биографией, с их травмой. Разговор об их криминальном поведении возможен только после этого.

Итак, мы видим, что терапия таких расстройств довольно трудная, и результаты, откровенно говоря, довольно скромные. Тем не менее, нам нужно пытаться и пробовать, потому что мы можем помочь хотя бы отдельным людям.

ПАРАЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ЛИЧНОСТНОЕ РАССТРОЙСТВО

Два слова о параэкзистенциальном личностном расстройстве.

Параэкзистенциальное личностное расстройство характеризуется тем, что такие люди не чувствуют себя и пытаются найти, обнаружить себя через цели, которые они перед собой ставят.

Они очень сильно ориентированы на цели. Им нужны цели, чтобы немного стабилизовать себя. «Я никто, если я не делаю хорошую карьеру», «я никто, если я неуспешен» — так они чувствуют.

Поскольку это личностное расстройство, это приводит к тому, что у человека возникает потребность это делать. В таком случае я не могу перенести неуспешность, не жить полностью для моей цели. Вся моя жизнь концентрируется на этой цели.

Например, один пациент женился на женщине, потому что эта женщина была полезна для его карьеры. Он не испытывал к ней любви. И он пригласил на свадьбу только тех друзей, которые были полезны ему для карьеры.

У таких людей нет настоящих друзей, есть только функциональное окружение.

Один из моих коллег, румынский экзистенциальный аналитик и психиатр, назвал это расстройство параэкзистенциальным личностным расстройством. Он сказал, что это выглядит как жизнь, полностью посвященная задаче.

Это выглядит так, как будто человек живет осмысленно. Но на самом деле он не следует за экзистенциальным смыслом, уходит от него в следовании за целью, за потребностью. И, таким образом, их жизнь расходится с экзистенцией.

Параэкзистенциальное личностное расстройство по-своему очень похоже на антисоциальное личностное расстройство. Разница лишь в том, что следование своим целям в первом случае более или менее социально приемлемо. Такие люди все равно используют отдельных людей в качестве средства для достижения своих целей, но ведут себя при этом более или менее согласно законам и нормам общества. Это еще одна грань глубокого страдания от незнания того, кто я.

Также интересно: Альфрид Лэнгле: Когда нет диалога, мы потеряны  

Альфрид Лэнгле: сохранить достоинство в страдании

Это большой вопрос человеческого существования: кто я и как я могу обнаружить, кто я есть. Нам нужна помощь других — иначе мы можем стать антисоциальными, и нам нужен осмысленный контекст жизни — иначе мы можем стать параэкзистенциальными. опубликовано econet.ru

Краткое содержание лекции Альфрида Лэнгле в Высшей школе экономики.

Подготовила Анастасия Храмутичева

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление - мы вместе изменяем мир! © econet