Отчего же нам таким хорошим так тяжело друг с другом

Экология жизни. Психология: Страшно выражать недовольство своему мужчине/женщине. Некоторым настолько, что только при разводе они рассказывают своей "половине" о том, что их сильно обидело 20 лет назад.

Отчего же нам таким хорошим так тяжело друг с другом?

Страшно выражать недовольство своему мужчине/женщине. Некоторым настолько, что только при разводе они рассказывают своей "половине" о том, что их сильно обидело 20 лет назад.

Страшно сделать что-то, от чего в глазах детей будешь недобрым родителем. Как же запретить что-то ребенку, он же злится? Как же не уделять ему все своё время, он же скучает и требует?

Страшно сказать друзьям, что их слова как-то задевают.

Страшно не дать денег, когда просят, и страшно попросить обратно, когда должны. Страшно требовать денег за выполненную работу.

Страшно няне ребёнка сказать, что в её действиях не приемлемо.

Страшно сказать врачу, что не выполнил его предписания.

Страшно сказать психотерапевту, что хочешь завершить или сделать перерыв в психотерапии.

Страшно писать в ФБ о том, о чем хочется написать.

А вдруг не примут, осудят, не вынесут меня таким, отвергнут, бросят, разлюбят? Могут. Могут и не принять, и осудить. И бросить могут (хотя дети и психотерапевты все-таки понадёжней в этом плане:). И это может быть грустно и больно. Очень грустно и очень больно.

Но не "ужас-ужас". Или все-таки да?

Если "ужас-ужас", и вариант сказать (сделать) даже не рассматривается или отметается потому, что невыносимо страшно - это про чувства из детства. Про то, что невозможно быть таким, каким не нравлюсь маме с папой (агрессивным, грустным, скучающим, ошибающимся, "не умным", возбужденным, не справляющимся и т.д.). И лучше я предам себя, чем потеряю их расположение.

И это про то, что потом везде мерещатся мама с папой, хотя я и не осознаю: в муже/жене, в друзьях, в собственных детях и в незнакомых людях в ФБ. И им тоже надо нравиться.

Уже нет.

Хорошая новость в том, что взрослый, в отличие от ребёнка, может выжить без "родителей".  И может выбирать.

Мы не можем выбрать не бояться. Мы не можем выбрать не проецировать родителей на других. Не можем выбрать быть "как нераненые". Может раны затянутся, но рубцы останутся.

Но каждый раз, когда очень страшно, мы можем выбирать: быть сейчас чуточку открытей и честнее с кем-то или быть чуточку лучше для кого-то. И снова - лёгкого и правильного выбора здесь нет. Быть живым или быть хорошим. Кто же это решит за нас?