Ловушки мозга: что мешает нам мыслить свободно

Устойчивые синаптические связи, фиксирующие жизненный опыт, со временем формируют нашу картину мира. Картина мира может поломаться, если возникнет крупный когнитивный диссонанс.

Любые перемены начинаются внутри — избитый факт можно воспринимать более чем буквально: любые перемены начинаются в мозге. Наш Капитан, до сих пор не разгаданный нейроучеными со всего света, по их общему мнению — совершенная машина для обучения. Мозг гениально работает с информацией и виртуозно приспосабливается. Он быстр, пластичен, отлично прогнозирует и хитро распределяет ресурсы. Проблема только одна — он так сильно заботится о собственном выживании, что иногда это выходит боком его владельцу.

Как избежать капканов в собственной голове

Формировалась наша чудо-машина для обслуживания трех простеньких биологических целей: размножения, питания и доминирования. Социобиологический отбор вышел на арену в самом конце гоминидной эволюции, тогда же стали появляться и вторичные (или артефактные) функции вроде абстрактного мышления и способности к анализу. С этого момента мозг стал наращивать свои потребности в подзарядке.

Подписывайтесь на наш аккаунт в INSTAGRAM!

Эгоцентричный орган занимает всего 2% массы тела, но при этом съедает 20% потребляемой нами энергии — кислорода, поступающего с кровью по сетке сосудов. Это при том, что в отдельный момент времени, если на нас не падает рояль и под нами не рушится пол, одновременно у нас активны лишь 3—16% мозга. Примерно 15 миллиардов нейронов, футболящих сигналы друг между другом как в состоянии бодрствования, так и во время сна.

Такая прожорливость требует соответствующего ухода, а именно постоянной экономии энергии. Для этого эволюция заставила нас выработать целую гору защитных механизмов, начиная от чувства голода и заканчивая нервным истощением в случае слишком сильной активности. Крайне энергозатратное думание мозгу особенно претит, и потому он блокирует его как только может: выбрасывает эндорфины, когда его штабы бездельничают, тормозит интеллектуальные думы головной болью и тд. Поэтому, кстати, нам жизненно необходим один из смертных грешков — лень. Мозгу приходится все время перезаряжаться и накапливать ресурсы.

Существование Капитана, в целом, выглядит довольно парадоксально — он рожден чемпионом в тяжелом весе, способным решать неподъемные задачи, но предпочитает лежать на диване, изредка потягиваясь за кусочком пиццы. Установка на безжалостную экономию не только лишает нас титулов чемпионов по гениальности, но и тащит за собой коварные особенности мышления, которые нас облапошивают. Вот они-то нас и интересуют.

Мозг любит ярлыки и шаблоны

Что проще: объяснить, в какой культурной среде рос вон тот не очень вежливый парень, швыряющий в голубей бутылки, какими были его родители, какие генетические коды зашиты в его подкорку и какие бесчисленные случайности сформировали его уникальную личность или сказать, что он просто гопник? Конечно, второе. Одним неполиткорректным жестом сэкономили массу интеллектуальных ресурсов.

Мозг очень любит такое проделывать вне зависимости от того, принимали ли вы сознательное решение навешивать ярлык или нет. И поэтому в большинстве случаев мы мыслим классификациями, категориями и раскладываем все по полочкам. Такой тип мышления позволяет нам не перегорать от обилия информации, но и не дает нам смотреть на обыденное креативно и восприимчиво.

Еще одна причина тому — прожорливость нашего воображения. Представить себе принципиально новую форму — то, чего мы никогда не видели — ему гораздо энергозатратнее, чем вспомнить уже знакомое. Отчасти поэтому мы тратим больше времени на обдумывание проблем (с ними-то мы знакомы), чем на решения (ибо они не очевидны).

Мозг быстро привыкает

Свежесть восприятия съедает не только категориальное мышление, но и то, какие именно категории мы усваиваем по ходу жизни. Усвоение происходит довольно просто.

К примеру, один из древнейших механизмов — ориентировочная реакция — всегда будет отвлекать наше внимание.

• То есть если кто-то внезапно выпрыгнет из кустов, мы мгновенно повернемся в сторону нежданного раздражителя и создадим под эту ситуацию нейронную модель.
• Но вот если из кустов продолжат выпрыгивать и дальше, через некоторое время мы перестанем реагировать, придумаем объяснение («псих, наверное») и успокоимся.

Так, через эмоциональную встряску и/или повторение, фиксируется информация.

Более масштабно этот процесс разворачивается на уровне нейронных и синаптических связей, где модели создаются путем ассоциаций. В далеком детстве нам указывали на невежливого парня и говорили: «это гопник, с ним не водись». Мы связывали информацию о типаже и толкущихся у его кросс голубях, связывали звучание слова и его значение. Встречая знакомое определение в другом контексте, мы подвязывали новые данные к старым, формируя целую сеть взаимосвязей.

Устойчивые синаптические связи, фиксирующие жизненный опыт, со временем формируют нашу картину мира. Поэтому гопники видят мир глазами гопников, а послушные мальчики смотрят на него невинными зрачками послушных мальчиков. Мозг постоянно ссылается на уже имеющуюся картинку — ему незачем постоянно создавать новые модели (именно поэтому мы так часто наблюдаем профессиональные деформации).

Картина мира может поломаться, если возникнет крупный когнитивный диссонанс, но, как правило, мало у кого она разом и всерьез ломается. И, согласитесь, это не самый приятный способ расширить свое мировоззрение.

Мозг все видит искаженно

Поддерживать устойчивость картины мира на базовом уровне нам помогает собственное восприятие. По сути, фиксация жизненного опыта необходима нам, чтобы выжить. Когда на нас нападает тигр, мы должны быстро среагировать, а чтобы сделать это успешно, надо иметь в голове заготовленные знания о тигре и причинно-следственных связях подобной встречи. Чтобы быстро среагировать, мы должны быстро воспринимать.

Как гласит теория «Структуры предикативного кодирования» (СПК), любой сенсорный сигнал, поступивший к нам извне (снизу вверх), трактуется нами как набор данных, после чего когнитивная система предлагает рабочую гипотезу насчет этого сигнала. Мозг прикидывает, что наиболее вероятно (это тигр или плюшевая игрушка) и что скорее всего произойдет далее. Выбранная гипотеза становится основой для когнитивного сигнала «изнутри» (сверху вниз). Так мы устраняем несоответствия между внешними и внутренними данными, «накладывая» уже имеющиеся представления о мире на конкретную ситуацию. Овцы целы, тигры голодны, а на деле выходит, что любой контакт с миром опосредуется нашими же о нем представлениями.

СПК подкрепляется такой особенностью нашего мышления как когнитивные искажения (КИ), общий список которых насчитывает более 100 позиций. В их числе:

• катастрофизация, заставляющая нас предполагать худший вариант из всех возможных (в темном дворе меня ограбят и убьют),
• персонализация, когда мы считаем, что все действия окружающих связаны с нашей персоной (все пялятся на меня) и т.д.

Профессиональная деформация, к слову, тоже входит в число когнитивных искажений.

Из длинного листа таких багов больше всего нам досаждает селективное (оно же выборочное) восприятие (собирательное имя целого ряда КИ). Оно подразумевает, что мы уделяем внимание только той информации, которая, как в мозаике, идеально стыкуется с уже имеющимися у нас ожиданиями. На когнитивном уровне мы выбираем то, что ложится в нашу картину мира. Самое вредное КИ в этой подгруппе — предвзятость подтверждения. В переводе на язык простых смертных: склонность искать доказательства, подтверждающие наши идеи, и игнорировать любые доказательства в пользу альтернативы.

КИ встроены нам по-умолчанию и вы не найдете на этой планете того, у кого бы их не было совсем. Подкорректировать их можно, но процесс перепрошивания себя не уберет их совсем. А в большинстве случаев не поможет вовсе, как считает социолог и нобелевский лауреат Даниел Канеман, автор гениального руководства по когнитивным искажениям. Все дело в Системе-1, отвечающей за считывание информации и наши ошибки на уровне интуиции. Как при взгляде на оптические иллюзии, где линии одинаковы, но визуально кажутся разными (вроде иллюзии Мюллера-Лайера).

Систему-1 невозможно изменить — она слишком быстра и автоматична. Систему-2, более медленную, осмысленную и включенную в прогнозирование и принятие решений, натренировать получится. Приучить ее к определенным правилам, научить верно читать входящую информацию и верно ее трактовать.

К примеру, зная, что линии на картинке равны, мы вероятно сможем увидеть их равными. Но тотальная дрессировка Системы-2 требует невероятного скилла самонаблюдения. Постоянно сознательно контролировать Систему-2 сможет, пожалуй, лишь аскет с 20-и летней практикой пещерных медитаций (он, наверное, справится и с Системой-1). Простые смертные не застрахованы от простых человеческих багов - одна горячая ссора или злое похмелье в час-пик метрополитена, и плакали все наши внутренние регуляторы.

Что же делать

Как следует из предыдущего абзаца, следует читать Канемана, чтобы вооружиться информацией, и медитировать в пещере развивать самоконтроль, чтобы эту информацию грамотно встроить в свое ПО. Оба утверждения верны, но прежде следует совершить маленький акт принятия — особенности мозга на то и особенности мозга, что они никуда от нас не денутся. Но зачастую их можно проигрывать в свою пользу.

К примеру, когнитивное искажение с заманчивым названием “чтение мыслей” (уверенность в том, что мы знаем, о чем думают окружающие) работает негативную сторону, если наша картина мира мрачна (кажется, что все окружающие думают о нас дурное), а при высокой самооценке и позитивном взгляде на мир — в позитивную (все вокруг считают, что я классный). Более общее селективное восприятие действует ровно таким же образом.

Подписывайтесь на наш канал Яндекс Дзен!

На таком переключении картины мира активно играет когнитивно—поведенческая терапия. Страшный, тревожный и депрессивный мир перед глазами действительно можно высветлить, если уделять внимание хорошему, отлавливать негативные суждения и менять их на позитивные, а повторение перед зеркалом аффирмации (=когнитивной мантры) «я хорош, как Джордж Клуни в лучшие свои годы, и даже круче» может помочь чувствовать себя увереннее. Особенности мышления, что тащат нас в глубь неприятного и ложного, при изменении диспозиции работают на наше движение в иную сторону.

Проворачивать этот трюк мозгу позволяет нейропластичность. Умение, открытие которого совершило революцию в нейробиологии, следующее: под воздействием окружающей среды наш Капитан постоянно меняется, выстраивая все новые и новые синаптические и нейронные связи. Вплоть до выращивания целых производительных кусков на основе старых, то есть нейрогенеза. Знаменитая серия экспериментов с лондонскими таксистами наглядно это показывает: у работяг из таксопарка, изучавших карту лабиринтообразной столицы Великобритании, ощутимо увеличился гиппокамп (именно поэтому “нервные клетки не восстанавливаются” — миф).

Нейропластичность, бесконечное обучение мозга, — коварная штука. Если относиться к ней небрежно, мозг испечатает себя привычками к унынию, неоправданной лени, скуке, косности и автоматизму. Надо сказать, удручает нейронные связи похлеще этилового спирта, так как для однообразных действий наш мозг создает шаблоны — энграммы или “следы памяти”. Чем чаще мы задействуем энграммы, тем менее активно работают базальные ганглии, отвечающие за выработку ацетилхолина (регулирует высшие функции и отвечает на когнитивную гибкость).

Чем больше вредоностных и неосмысленных действий окутает Капитана, тем туманнее будут его прогнозы, тем хуже будет его работоспособность. Как мы помним, мозг очень, очень любит экономить — и первое, за счет чего он сократит бюджет, будет именно свобода мышления.

Именно поэтому действовать всегда следует “от противного”: склонность к шаблонам и ярлыкам перебарывать настойчивым вниманием к деталям и частностям; когнитивные искажения, неподвластные регуляции, выправлять повышенным к ним вниманием.

Повышению общего КПД мозга способствует масса приятных вещей: игра на музыкальных инструментах, аэробные упражнения и еще 1000 и 1 прием, которые вы найдете в любом научпопе по нейропластичности (классический и простой вариант — книга Венди Сузуки).

Что касается картины миры — здесь на помощь приходят путешествия, искусство и любые другие способы получить разнокалиберный опыт.

Как показывают многочисленные исследования, двусторонняя связь “мозг-опыт” прорабатывается особенно активно при прослушивание музыки — оно улучшает познавательные способности, реакцию, повышает уровень ряда полезных нейротрансмиттеров, способствует восстановлению после черепно-мозговых травм и тд. Если верить МРТ, особенно полезен Моцарт, что среди нейробиологов получило название “эффект Моцарта”.

Бытовые действия тоже в счет — новый маршрут к старому дому не просто полезен, но необходим, ведь мозг меняется постоянно. Важно, чтобы в каждую минуту времени он менялся в правильном направлении.опубликовано econet.ru.

Задайте вопрос по теме статьи здесь

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet