Деревянное производство, верность традициям

Экология жизни. Бизнес: Почему российский дизайн приходит к российским потребителям через Запад, и о новом, еще не представленном бренде скульптурной мебели — в нашем репортаже

О том, что в Москве есть мастерская «Ремесло 937», в которой делают делают брутальные дубовые разделочные доски, мы узнали зимой. Конечно, нам сразу захотелось побывать там в гостях, но так получилось, что визит пришлось отложить до весны —  и в итоге в один из солнечных майских дней мы поехали в гости уже не в мастерскую «Ремесла», а на производство марки FUGA. О том, как проект перерос рамки традиционной мастерской, почему российский дизайн приходит к российским потребителям через Запад, и о новом, еще не представленном бренде скульптурной мебели — в нашем репортаже.

Производственные цеха FUGA находятся в поселке под Люберцами. Когда я в компании PR-менеджера марки Ксении приезжаю туда, там царит поистине дачное настроение: по зеленой траве бегают местные псы, поют птицы, светит солнце. Нас встречает Наталья, руководитель отдела продвижения. 

«В какой-то момент мы поняли, что формат маленькой ремесленной мастерской не удовлетворяет нашим амбициям», — объясняет Наталья, почему «Ремесло 937» превратилось в FUGA. Дубовая утварь, производить которую придумал дизайнер Денис Милованов, набрала популярность, появились заказы от ресторанов, возможность работать на европейский рынок — все это требовало отлаженных процессов, которых в рамках мастерской добиться было невозможно. 

«Очень часто люди мечтают: превращу хобби в свое дело, буду на этом зарабатывать много денег! А потом он ставится с реалиями, и они таковы, что, во-первых, нужно делать много сопутствующей работы, а во-вторых, на серьёзную прибыль можно выйти только на большом объеме. Мастер может сделать одну, две вещи под заказ, но потом начинается выгорание, срыв сроков...»

Поэтому в FUGA функции разделились: мастера-основатели постепенно поняли, что им не интересно работать в формате производства и отделились, весь креатив ушел на сторону управляющей компании, а производство – на сторону производственного партнера. 

Ремесленный поход нацелен на создание, «рождение» каждого предмета как в первый и последний раз, а производственный поход не терпит перерывов на поиски вдохновения – это четко организованная, оптимизированная цепочка процессов. 

Производство не означает отказ от традиционных технологий. Фишка FUGA — в использовании только натуральных способов финальной отделки вещей. Светлая утварь получается при пропитке льняным маслом — оно полимеризуется и покрывает изделие плотной защитной пленкой. Темного цвета — от коричневого до иссиня-черного — добиваются морением, то есть выдерживанием дерева в воде. Для ускорения этого естественного процесса лишь увеличивают выше обычной концентрацию растворенных в воде солей — кстати, по рецепту, найденному в книге еще 1931 года. 

Прелесть морения в том, что цвет заранее угадать невозможно: в каждом конкретном дереве свое количество дубильных веществ, зависящее от того, где оно выросло. 

Уникальные профессиональные вещи

Доски FUGA, которые может купить каждый, и те, которые отправляются в рестораны, делаются по совершенно одинаковой технологии, рассказывает Наталья.

Сотрудничество с предприятиями требует, чтобы вещи были максимально эргономичны, поэтому размерный ряд, вес предмета, длины ручки и прочие технические детали продумываются совместно с производством. Затем тестируют прототипы. 

Важно, чтобы посуда, в частности, выдерживала обработку паром и мытье в посудомоечной машине.

Пока мы разговариваем о функциональности, я успеваю подумать, что, несмотря на такой деловой подход, каждая доска все равно кажется уникальной. Наталья кивает: хоть у марки и есть сейчас список базовых фактур и узоров, но все они выпиливаются вручную. Кроме того, узор древесины никогда не повторяется, а порой в дереве оказываются даже сучки и трещинки. Мастера учитывают это при выкладке шаблонов, но иногда сами покупатели хотят именно «дефектную» вещь. «Все доски очень индивидуальны, и нам очень нравится, когда люди выбирают из пачки как бы одинаковых досок ту, которая смотрит именно на них».

Когда я собиралась на производство, меня интриговали: будет возможность увидеть объект, созданный в рамках нового направления. И вот он передо мной — массивная, золотисто-коричневая стойка, словно выпиленная из единого куска исполинского дуба. Ее заказали лондонские архитекторы, оформляющие клуб. Через несколько часов она начнет свой путь в Англию.

«Не было никаких чертежей, только заданные габариты, а все остальное – спонтанная работа мастера». 

«Поэтому эта мебель и похожа на скульптуру: она рождается в процессе», — рассказывает Наталья про идею. На примере стойки объясняет, как конкретно создаются такие вещи: брус выпиливается и подгоняется вручную, скрепляется клеем и шкантами, затем пилами наносится крупная фактура и — кончиком инструмента — финишные штрихи, призванные подчеркнуть естественную красоту дерева. Наконец, изделие обрабатывается льняным маслом.

Именно для такой скульптурной, штучной мебели и был создан новый бренд More than FUGA. 

Курс через Запад

Новый бренд ориентирован на Европу: там понимают идею таких эксклюзивных вещей. Российские же клиенты к этому до сих пор не вполне готовы.

«В России есть представление о трех типах мебели: это или чистый концепт, который нельзя использовать, или что-то суперутилитарное а-ля IKEA, или  сегмент «дорого-богато»: то позолота, резьба и красное дерево. А мы показываем, что красивые, дорогие вещи могут быть естественны. В этой фактуре дерева уже все есть, ее красота нуждается только в небольшом выявлении и подчеркивании».

К тому же только через Европу, как это ни парадоксально, можно прийти с эксклюзивным продуктом на российский рынок: именно за рубежом проходят профессиональные выставки куда съезжаются за вдохновением дизайнеры со всего мира, в том числе и из России. 

Заказы из Лондона стали результатами именно такой поездки — участия в сентябре 2014 года в выставке Maison & Objet. Там команда продюсерского центра, развивающего сейчас марки FUGА и More than FUGA, представляла направление скульптурной мебели, правда, на тот момент с другими брендами. На выставке представляли авторскую деревянную мебель дизайнера Дениса Милованова, совместную коллекцию Милованова и Ярослава Рассадина «Oak&Copper: Industrial Meets Crafts», а также бренд «Ремесло 937».

Признание профессиональным сообществом — о чем говорит участие в выставках — позволяет еще и убедить в качестве предметов конечного российского потребителя. 

«Если в России увидят какой-то наш классный бренд, меньше вероятности, что на него обратят внимание, чем если увидят наш классный бренд на европейской выставке».

Показательно, что если на европейском рынке преимущество More than FUGA — в оригинальной эстетике, то на российском — уже просто в том, что они могут стать надежными партнерами для архитекторов. 

«Наш мебельный рынок, к сожалению, не очень профессиональный. Можно работать с единичными мастерами, которые умеют делать классные штуки под заказ, но, во-первых, поди найди того мастера, а во-вторых, этот умелец может запить, впасть в творческий кризис, а для архитектора, которому надо оформить интерьер в срок, это совершенно недопустимо».

Сделано в России

«Мы верим в то, что в России можно при грамотном подходе делать классные вещи. У нас для этого есть все ресурсы: люди с руками,  материал», — заявляют FUGA. Зарубежные у них разве что пилы. Зато коллекции фактур, которые этими инструментами вырезают, отсылают к нашим, знакомым с детства символам: «Север», «Хлеб», «Лед», «Латы». И, что приятно, в этом нет ни намека на лубок. Узоры похожи, скорее, на метафоры, так что предметы с ними отлично встраиваются в контекст современного интерьера — хоть съемной комнаты с мебелью IKEA, хоть роскошной гостиной с мрамором и позолотой. И это тоже причина, почему FUGA ушла от брутальной эстетики «Ремесла 937». 

«Мы хотим, чтобы наша утварь была в каждом доме. Чтобы предмет работал на человека, а не человек думал, что ему для этой вещи нужен ремонт, а лучше вообще новый дом».